ТЕАТРАЛЬНЫЕ ШКОЛЫ ПРОВИНЦИИ

Евгений КАЛАБАНОВ,
заслуженный артист России,
артист Нижегородского Театра юного зрителя

У МЕНЯ СОХРАНИЛСЯ ДНЕВНИК КУРСА…

Постепенно вспомнились эпизоды прекрасного времени. Прекрасного не только потому, что была молодость, а потому, что судьба подарила мне счастье знать замечательного, самобытного мастера, человека большой души - Фирса Ефимовича Шишигина. О нем я могу говорить только в превосходной степени и не только потому, что время опоэтизировало события. Он для меня был и останется кумиром и режиссером, лучше которого я не встретил в своей в жизни на театре.

- Научись быть сам себе режиссером, - говорил он, - может случиться, что ты и не встретишь настоящего грамотного режиссера. Он оказался отчасти прав. Были разные режиссеры - и толковые, и грамотные, и "дутые", и сумасшедшие, и "жулики". Но школа, которую дал Фирс Ефимович, позволила мне работать со всеми. Я мог перевести на свой язык все, что от меня хотели постановщики, и успешно справлялся с ролями совершенно разного плана.

Ни слова - "как", "какой", одни глаголы. На нашем курсе Фирс Ефимович прочитал действенный пересказ пьесы Горького "Дети солнца". Пересказ каждой роли по действию. Это большая, громадная работа, проделанная им. Он точно определял зерно пьесы и роли. Он умел так готовить актера к премьере, что актер не замечал, что основная работа была сделана Фирсом Ефимовичем. Я его спросил об этом. - Это мой принцип, - ответил он. - Актер должен быть уверен, что сделал все - он сам. Это и называется умереть в актере.

А как Шишигин чувствовал фразу! Особенно Островского, Горького, Чехова.

Однажды после перенесенной им операции, мы репетировали у него дома отрывок из "Горячего сердца" Островского. Я пропустил в предложении союз "и". Казалось бы пустяк.

Он бросил коротко:

- Врешь!

Я пытался возразить.

- Я же слышу, что фраза стучит, - объяснил он. Теперь и я тоже повторяю студентам: - Не слышите, как у вас фраза стучит!

Сколько встает за этим! Он нам рассказал как-то, как в тюрьме, (когда он во времена Гулага оказался за проволокой, - то один для зэков сыграл все 5 актов "Горячего сердца" с антрактами. Я представляю, какой это был шедевр! И главный среди зэков сказал ему: - Будет тебе, Фирс, награда, - спирт!

Достали из тайника вошь, показали вертухаю, - и зэков повели в баню. А там достали и спирт.

А как он был музыкален! М6ечтой его детства был рояль. Когда, - рассказывал он, - начиналась навигация на Онеге или Печоре, приходил корабль, и он видел в салоне инструмент и замирал. Более несбыточного и возвышенного он не мог представить на всем белом свете. В техникуме на слух сразу научился играть на фортепьяно. На первом курсе сочинил оперетку, которую потом играли до 4 курса. Об этом я услал из уст народно артиста России Вальяно, актера Александринки, его однокурсника. О его музыкальности мне рассказал Степан Петрович Ожигин, народный артист России, актер Горьковской драмы. Он у Фирса Ефимовича играл в Воронеже Кольцова в спектакле о Кольцове, где Шишигин ввел в ткань спектакля Воронежский народный хор, сделав его действующим лицом. Степан Петрович рассказывал мне, как Фирс мог сесть за инструмент и сыграть известный мотив так, что становилось понятно, откуда автор ее "позаимствовал". Он умел тонко, не обижая нас, студентов, похвалить после плохого показа. Я понимал, что плохо сработал. Но он умел найти в этом плохом хорошее, а потом разгромить. Но… после такого "разгрома" хотелось тут же ринуться в работу, а не рыдать от отчаяния.

-Учитесь искать ходы, найдите ту форточку, через которую вы проникнете в образ!

В последние годы он сделал открытие, которым радостно делился, когда его навещали. Я помню, с каким восторгом он говорил мне:

- Женька! Станиславский не прав. Перевоплотиться нельзя. А вот Пушкин прав. Он - гений. "Вот бегает дворовый мальчик, в салазки Жучку посадив, себя в коня преобразив…" Преобразив!!! Гениально! Актер может преобразиться! И слово "образ" присутствует!

Отдыхали ы с Ф. Е. в Плесе. Грибалка-рыбалка! Из Плеса поехали на канал Волга-Уводь. Я - в лес, он с удочкой рыбачит. Лидия Яковлевна со мной, грибы ищет, и через каждый 5 минут кричит ему: "Ма-лю-ююю!" Чтоб он не скучал.

Потом рыбачили и в Плесе, на лодке, на Волге. Он мне говорит: - Я эту рыбу завялю, засушу, а зимой с пивом.… Буду вспоминать, как мы ее ловили. Где, когда и с кем и при каких обстоятельствах. Снасти были у него неплохие, но рыба не шла. Общий улов, однако, получился у нас весьма приличный, и он с радостью взял и мою рыбу. В нем была такая детскость! Большой мастер и в возрасте остается ребенком. Ноги у него уже плохо гнулись. Из лодки долго вылезали. А потом, дома, под контролем Лидии Яковлевны выпили за улов. Несколько раз я навещал его и дома. Тоня Кузнецова, однокурсница, мне рассказывала о встрече с Фирсом. Она пришла к нему, а он ей говорит, что знал о ее приходе. Птичка в окошко к нему пыталась залететь. Верная примета, что кто-то навестит.

Саша Айрапетов (последний выпуск Фирса, мы работаем с ним в одном театре) рассказывал, что в последние годы жизни Фирс обходил театр Волкова стороной. Так он был обижен. Это трудно представить. Для меня Театр Волкова и Фирс - одно целое. У меня сохранился дневник курса, записи 1964 года. Заглядываю в него и нахожу нужные подсказки до сих пор. Вот так и живем, и дышим, и трудимся. Я занят в репертуаре куда больше, чем молодые актеры. В спектакле "Бедность не порок" (последняя премьера) играю Африкана. Лена тоже работает вместе со мной.

До свидания. С глубоким уважением и любовью.

Ваш Калабанов - "Норский".

На главную страницу раздела