СВЕРДЛОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР
МУЗЫКАЛЬНОЙ КОМЕДИИ

Статьи

Марина Романова

Новая театральная афиша вызревает летом. В гулких "отпускных" театральных коридорах нет-нет, да и прозвучат "Алые паруса", "Васса Железнова", названия все знакомые. Тенденция преобладания классики над современными произведениями, ярко обнаруженная в прошедшем сезоне в Екатеринбурге и Свердловской области, да и не только, скорее всего, перекочует и в следующий.

Из перечня премьер сезона и опроса искусствоведов можно выстроить своеобразный рейтинг "самых современных классиков".

Первенствует неизменный Островский: на его популярность прежде всего у режиссеров, а потом у зрителей абсолютно не влияют "внешние" факторы. Шекспира также не могли свергнуть со сцены никакие революции и даже перестройки. Он всегда ко времени: пережил период острого пристрастия россиян к историческим хрониками, в 80-х прокатился по стране "Бурей", сегодня востребованы его трагические и лирические произведения. Немногочисленные драматические творения Чехова размножаются благодаря режиссерам: над Московской театральной олимпиадой парило сразу пять "Чаек". Сегодня активно вспоминают и Горького - "Дачники", например, вполне о нынешних "временных" людях. А вот гоголевский "Ревизор" не прозвучит злободневно, по мнению одного из екатеринбургских режиссеров. Там все построено на страхе перед ревизией, а у нас воруют квартирами и заводами и никаких налоговиков, контролеров да и следователей не боятся.

Вообще-то в выражении "классика и современность" противопоставления нет. То, что попало в ранг классики, уже по определению созвучно, больше или меньше, любому времени. Классика - это вечная современность.

Одной из последних классических премьер прошедшего сезона в Екатеринбурге стал "Вишневый сад" в Камерном театре. Традиционный вопрос "почему взяли именно эту пьесу" у главного режиссера Камерного театра (он же постановщик, автор сценария, оформления сцены) заслуженного деятеля искусств России Вячеслава Анисимова вызвал почти возмущение: "Неужели непонятно? Резонирует по времени!"

Зачем искать где-то или создавать воплощение типов конца двадцатого века, если это уже сделал Чехов в начале двадцатого века? Лопахин - конечно же, "новый русский". Искатель высших истин Петя Трофимов, борец за души, в руках которого теперь не революционные книжки, а "Библия". (Фетиши меняются - типажи остаются). Раневская, как выяснилось со временем, не просто уходящий класс собой олицетворяет, ее образ куда шире. Она - сама Россия, что готова спустить с молотка все имущество, что, рожденная богатой, вечно пребывает в нищете. Есть в пьесе и главный конфликт нашего времени: не поколений как таковых, а старого и нового: мышления, образа жизни, образа действий. "Вишневый сад" - 2001", почти не ностальгируя по прошлому, выбирает будущее. Раневская (актриса Любовь Савина), конечно, очень обаятельна (Россия, она же такая притягательная для мужчин дама). Мужик-купец-капиталист Лопахин, выглядящий в исполнении народного артиста России Валентина Воронина аристократом не в первом поколении, тем не менее, груб если не в манерах, то в поступках. Новое не любят. О нем часто говорят плохо. Его опасаются. Однако будущее в любом случае - за ним.

Философы доказали, что мир развивается по спирали. Мир - может быть. А вот Россия - по кругу. Циклит. "Вишневый сад" через сто лет после его создания выглядит ультрасовременной пьесой.

"Вишневый сад" актуален политически. "Анна Каренина" - психологически. Лев Толстой, сочинив, то есть вырезав из бесконечного метража ткани жизни эту историю, увековечил ситуацию выбора в самой острой, болезненной, крайней форме. Действительно, может ли быть более жестокая альтернатива, чем для женщины выбор между ребенком и любимым мужчиной? Именно ситуация выбора стала главной в постановке Театра юного зрителя "Дневник Анны К.". Оживленная Театром оперы и балета "Волшебная флейта" Моцарта заявила о непреходящей борьбе света и тени, добра и зла… Вечная классика становится современной, когда возникает тот самый "временной резонанс".

"Есть в людях сегодня желание остановиться, осмотреться. Зрителей привлекает не столько череда узнаваемых ситуаций, сколько их оценка", - считает главный специалист управления культуры Екатеринбурга Игорь Аболин. Театр как отражение жизни свидетельствует: бег времени несколько замедлился. На смену исключительно действию приходит действие плюс попытки его осмыслить.

Да, но неужели нет чего-нибудь посовременнее?

А ведь нет. Почти нет. Аболин: "Был период, когда одновременно работали Шатров, Розов, Арбузов, Гельман, Бокарев, Вампилов. Сейчас столь блестящего ряда не наблюдается, лишь несколько имен, которые общей картины не нарисуют".

Есть спрос на анализ происходящего, но нет еще соответствующего предложения от современной драматургии. Особенно ярко это проявилось в такой сверхсовременной теме, как наркомания. Подростки запоем смотрят спектакль по пьесе молодого драматурга Василия Сигарева "Семья вурдалака". Социальная значимость пьесы бесспорна, но не перекрывает ее художественную неубедительность, "спрямленность". Впрочем, "это естественный этап освоения новой темы", - считает искусствовед Галина Брандт. В поисках убедительности театр музыкальной комедии, поднимая подобную тему, обращается опять же к классике, используя в качестве основного драматургического материала… музыку "Битлз".

Как сегодня ставят классику?

Чего только не проделывают сегодня с классикой! Известный элитарно-массовый писатель Борис Акунин представил крайний вариант - взял и перевернул "Чайку". В прямом смысле: две "Чайки", чеховская и акунинская, живут в одной книжке, одна в перевернутом виде по отношению к другой. И в переносном: собственное произведение он начинает с конца "той" пьесы, самоубийство героя превращая в убийство и расследуя по всем законам модного детективного жанра. При этом он сумел достичь гениального компромисса: и классику сохранить в первозданном виде, и самовыразиться по максимуму.

Но это идеальный вариант. В основном же в вопросе о том, как сегодня ставить классику, художественный мир разделился на две группы. Те, кто за воспроизведение созданного давно с максимально возможной точностью, за сохранение "одежды" эпохи; те, кто за перевод на новый эстетический язык, за современный наряд и для классических габаритов. Уральские режиссеры трудятся в пространстве от "классика плюс" до "классика минус" в разной степени приближения к тому или другому краю.

Вячеслав Анисимов: "Упаси Бог вносить что-то свое! Классическое произведение - это уже знак качества". Известное произведение, оно как импульс. Артистам в "Вишневом саде" как будто и образы создавать не приходится, они уже давно живут своей жизнью, достаточно добавить меткие штрихи, чтобы придать современное звучание.

Однако большинство режиссеров выбирают другой путь. Даже в опере, наиболее консервативном жанре. "Дон Жуан" в постановке Ильи Можайского гордится тем, что Моцарт дан без купюр, и тем, что он переведен на "современный сценический язык". Естественно, все "новаторские", с элементами эксперимента постановки вызывают резкое размежевание среди зрителей.

Вот типичная ситуация зала на спектакле "Дневник Анны К." Две пожилые женщины в состоянии восторженного экстаза ждут начала действия. "Вот он, Вронский! А вот Каренин!" Когда же желаемого узнавания не происходит, настроение зрительниц меняется на недоумение, потом негодование, громко выражаемое. Затем молодые ребята (из зрителей тоже) вежливо просят ортодоксальных толстовок, если уж им так не нравится, не мешать другим и покинуть зал, что те и делают, искренне возмущаясь: "Это не Толстой!"

Конечно, не Толстой. Это Анатолий Праудин (режиссер) и Наталья Скороход (автор инсценировки). Как справедливо заметил профессор Уральского госуниверситета Леонид Быков: "Если вы хотите вновь встретиться с миром Толстого, возьмите и перечитайте книгу. Спектакль же интересен именно искусством перевода". А сегодня даже переводчики с одного языка на другой обозначают себя не "translator", а "interpretator", а уж тем более если речь идет о переводе с языка одного вида искусства на язык другого, с языка "старого" времени на язык нового. "Да и кто может с точностью утверждать, что именно и как именно хотели сказать Толстой, Чехов? - рассуждает искусствовед Галина Брандт. - Неизвестно, традиционное ли прочтение окажется ближе к истине, или новаторское. В "Дневнике Анны К." режиссер абсолютно современными средствами (Анна катается на велосипеде, имеет современную прическу и т.д.) высвечивает самую что ни на есть толстовскую идею, которая выстроила не только известный роман, но явилась одним из главных сюжетов всей его философии: о гибельности для человека чувственной любви". Все это показано не в прямую, а через танец. В начале Анна в исполнении актрисы Светланы Замараевой спокойна и счастлива, пластика ее гармонична. Затем начинаются мучения выбора, она сопротивляется, но ломается - происходит и слом пластики движений. Финальная сцена - танец со смертью.

Еще одну постановку нынешнего сезона вспоминает Галина Брандт - спектакль Каменск-Уральского театра "Доходное место" по Островскому. "С первой сцены герой начинает с дикой страстью кричать на жену… Актеры разыгрывают трагедию, а в зале смех - над фальшивыми страстями. На сцене господствовала эстетика не "вчерашнего" века, а вчерашнего и позавчерашнего дня. Зритель оценил бы даже попытку поговорить с ним на современном языке. Дело не в технических приемах, ныне модных, лазерных эффектах и прочее. Они могут быть, могут не быть. Главное - точно найденная интонация, услышанная в авторском материале, но созвучная современному зрителю".

История любви Ромео и Джульетты в сверхноваторской постановке Николая Коляды наверняка понятна современным тинэйджерам - она рассказана на близком им языке.

В споре традиционалистов и новаторов вряд ли возможны победители. Как всегда, решает качество. Игорь Аболин: "Какая разница, Шекспир или не Шекспир? Лишь бы было хорошо и интересно…"

Волга, 22 февраля 2000г.

На главную страницу раздела