Б.Васильев
В СПИСКАХ НЕ ЗНАЧИЛСЯ

Фестиваль "Голоса истории" (Вологда)
СОХРАНИТЬ НАДЕЖДУ НА ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ

Оставаться человеком даже в ситуации абсурда и безысходности - эта тема, остро переживаемая нами в новом времени, побуждает с особым вниманием вслушиваться в голоса истории, в те ситуации, которые чреваты мотивами экзистенциального выбора. Именно в таком ключе трактуется в спектакле Вологодского театра для детей и молодежи повесть Бориса Васильева "В списках не значился". Режиссер Борис Гранатов увидел в знаменитом эпизоде, посвященном юному офицеру, защитнику Брестской крепости, своеобразный поэтический экзистенциальный миф, где человек, вынужденный противостоять целой армии, находит в себе нравственную опору для борьбы даже в безысходной и, казалось бы, бессмысленной ситуации. Эта внутренняя нравственно-философская коллизия обретает особую актуальность сегодня, когда, вовлеченные в дикие и в общем-то далекие от насущных жизненных интересов конфликты и войны, люди гибнут, так и не осознавая смысла происходящего, когда практически отсутствуют идеалы, во имя которых стоило бы отдавать жизнь. Спектакль Бориса Гранатова идет в двух вариантах - на стационарной сцене и в Вологодском кремле. Когда он играется на открытой площадке, вмонтированной в раму Пятницкой башни, где вздыбленные железные сходни-балки являют собой одновременно и путь в преисподнюю, куда с грохотом летят гильзы от выпущенных снарядов, и некий пандус, ведущий героев в рай, на верхний ярус башни, куда уходят из жизни погибшие в Театр Российской армии. Сцена из спектакля "На мясорубке истории люди". Планшет же сцены застлан парусиной, колышущейся на надувных матрацах, что создает образ зыбкой земной хляби, где человеку по сути не на что опереться, где возможно только балансировать, где опору можно найти только в самом себе. Этот же образ сохраняется и на стационарной сцене-коробке. Только взамен белокаменного обрамления, проявляющего сопричастность героев живому миру, дыханию ветра, перламутровому ночному свечению и свету занимающейся зари, приходит черная рама театрального портала, что делает всю историю более мрачной и концентрированно-трагической. Ярусы башенных галерей, имитированные на сцене (сценограф С. Загробян), преображаются в гигантский иконостас, несущий в себе идею целостности мироздания и формирующий пространство слагаемого на наших глазах мифа. Выразительность и жесткость формы всегда отличала спектакли Бориса Гранатова, но в спектаклях последних лет присутствует еще и глубина, многослойность, создающая пространство для со-размышления и со-чувствования. В первую очередь это происходит благодаря тем обертонам, которые привносят в композиции режиссера актеры. В спектакле по повести Б. Васильева наряду с другими интересными работами хочется выделить исполнителя роли юного лейтенанта Плужникова Виктора Харжавина, азартно и искренне раскрывшего историю обретения героем первого трагического опыта войны, а также Елену Авдеенко, которая светло и лирично создала образ хромоногой девушки Мирры, ценой самопожертвования пытавшейся сохранить надежду на человечность. Безусловно, в этом спектакле есть и свои противоречия. Использовав инсценировку М. Захарова и Ю. Визбора, своеобразно "утроив" героя (в спектакле присутствуют три Николая Плужникова - пятилетний мальчик, лейтенант-новобранец и опаленный войной, внутренне опустошенный герой), введя затягивающие действие непомерно разросшиеся эпизоды (сцена воображаемой свадьбы), режиссер отчасти внес дисгармонию в свой строго определенный замысел. Однако от этих (хочется думать, легко устранимых) несовершенств композиции значение этого спектакля ничуть не уменьшается. Ведь оказывается, что столь активно освоенный нашим искусством опыт давно отгремевшей войны способен зазвучать свежо и звонко, так, что становится интересен молодежной аудитории, завороженно и сочувственно следящей за развертывающимся на их глазах действом.